ПЛАНЕТА ОТКРЫТИЙ

У нас был бард. Немножко грубо

Он пел о битвах и боях,

Когда вперед нас звали трубы,

Все были чувства – но не страх;

И о любви, такой же жаркой,

Как эти войны!.. а потом

Рассказывал такие байки,

Что наши (!) уши жгло огнем.

Всегда так было. Бард был вечным,

Как драки здесь… но как-то раз

Он не пришел… и быстротечны

В таверне стали вечера.

Так было долго, все скучали.

А бард вернулся… но другим.

Он снова в руки взял гитару,

Он вновь поет… а мы молчим.

Теперь о битвах петь не станет,

Не выпьет – знаем наперед! –

И, будучи немножко пьяным,

Частушки пошлой не споет.

Он режет пальцы в кровь о струны,

Не смотрит даже на людей,

Играя… только взглядом грустным

Все ищет что-то в пустоте.

Или кого-то. Кто же знает?

Ведь барды – странные они…

А в песнях может он, мечтая,

Тихонько прошептать «вернись»…

И песни как-то поменялись,

В них много непонятных слов

И мыслей путаных, неясных…

Наш бард, да что с тобой стряслось?!

Ну ладно, нам неинтересно,

Но вот одно мы скажем все ж:

Осыплются цветы,

Расколются мечты,

И вновь останусь одинок.

Опять к тебе приду,

Чтоб плакать на судьбу…

Я победить ее не смог.

Ты поняла давно,

Что нам не суждено

Соединить свои пути.

И, встретившись с тобой,

Я повернусь спиной.

Скажу, что мне пора идти.

Осыпались цветы,

И лопнули мечты…

И я в крови остался вновь.

К тебе приду опять,

Ты будешь утешать,

И отдавать свою любовь.

Ты знаешь, почему

Мне нужно одному

Идти, не проливая слез.

Мне звездный дождь милей

Твоих земных дождей,

Твоих любимых летних гроз.

Мне крылья оборвут,

На землю упаду…

Не знаю я, что впереди.

Но ты, судьбе назло,

Отдашь свое тепло…

Зачем смеяться над своей бедою?

Ведь легче плакать, слизывая слезы.

Огонь увидев, просто тихо взвою,

Как наркоманка потянусь за дозой…

За дозой пламени в чужом камине,

За дозой ветра из чужого смерча…

Ах, ты не дашь? Ну что же, мой любимый,

Шепну на ухо «А еще не вечер…»

С наркотика любви ведь не соскочишь,

Огонь и ветер – символ очень грозный…

Ты отшвырнул меня, но поздно ночью

Я все равно приду к тебе за дозой.

За дозой пламени в твоем камине,

За дозой ветра… я приду, ты в курсе…

И ты не сможешь вновь меня откинуть,

И ты не сможешь снова отвернуться…

Раз подсадил меня на тьму из Ада,

Тогда готовься, Князь… приду и снова…

Другой огонь теперь уже не сладок,

И ни к кому другому не готова

Придти за дозой пламени в камине,

Придти за ветром темных поцелуев…

Что было раньше – ты разрушил, милый.

А это значит – ночью вновь приду я.

Я люблю тебя странной,

Извращенной любовью,

И взрывается болью

Каждый жест,

                       каждый взгляд.

Я готова платить

И страданьем, и кровью –

Лишь бы ты улыбался,

Ты чему-то был рад.

Я отдам тебе все,

Что мне дорого было.

Я пожертвую всем –

Ты меня подожди…

Улетел, распустив

Лишь презрительно крылья,

Да сказав, что рабыни

Тебе не нужны.

Хорошо, я останусь,

Отращу себе крылья,

Научусь жить одна,

Не смотря на звезду.

И тогда ты вернешься,

Перепачканный пылью,

Рядом встанешь и скажешь:

Лицо всегда сурово, в глазах всегда мороз.

И не прольются капли запретных горьких слез.

Удар кинжалом в спину, доверие проткнуть…

Теперь лицо под маской – чтоб было легче чуть.

За это благодарность тому вот стервецу…

А маска незаметно вдруг приросла к лицу.

И пустота сроднилась и с телом, и с душой.

Все стало пресным, лишним… и солнце… и огонь…

Огонь совсем не нужен, огонь мешает лишь…

А с губ снежинкой рвется заветное «малыш»…

Но лед морозит пламя, и пламя гаснет вдруг.

Лицо опять под маской, а в сердце громкий стук,

А в сердце жжется память о теплом лепестке…

Ты хочешь спокойствия и тишины,

Меня же бросает от холода в дрожь,

Мне ночью приснятся кошмарные сны…

С чего бы?.. наверное, ты не поймешь.

Твое хладнокровие – словно гранит,

Ты другом считаешь отточенный нож…

Я буду слезами тебя доводить.

Зачем – ты, наверно, уже не поймешь.

Уйдешь, ничего мне сказать не успев,

Лишь миг… поцелуй и спокойная ложь…

Люблю я тебя, глупый мой темный эльф.

Мои глаза сухи, и в них лишь пыль.

Я не заплачу больше никогда,

Я черен, как потухшая звезда,

Мои глаза сухи, и в них лишь пыль.

Гонимый слабым ветром лепесток,

Бреду, хоть то и дело спотыкаюсь,

Я ни за что на месте не останусь,

Гонимый слабым ветром лепесток.

И днем, и ночью, в холод и жару,

Не помня ни о чести, ни о долге,

Я волочусь тихонько по дороге,

И днем и ночью, в холод и жару.

Когда-то я любил и был любим.

Теперь в ушах звенят немые ноты,

И удивлюсь, коль мне напомнит кто-то:

Когда-то я любил и был любим.

Но я ведь раньше в самом деле жил!..

И совершил жестокую ошибку

Я не увижу вновь твою улыбку,

Одиноко и страшно…умирать в тишине,

Зная – ты не придешь… ты забыл обо мне.

Впрочем, нет, не забыл. Лишь отвлекся чуть-чуть.

Но мне времени хватит. Это быстро – уснуть.

Твой огонь для меня – хуже чем пустота,

Не хочу… не желаю смотреть в никуда…

Лучше был бы никем, чем сжигаешь дотла…

Нет прекрасней добра, и коварнее зла,

Чем огонь, изумрудное пламя костра.

Можно быстро заснуть, да и смерть так быстра…

А ведь ты огорчишься… но это неважно…

Чего я жду? На что надеюсь?

Что снег растает, я согреюсь?

Не буду больше мерзнуть в вихре

Расколотых морозом чувств,

Что ты мне скажешь : «Я вернусь»,

Что вдруг распустятся цветы,

И лепестками я оденусь?..

Нет, я на это не надеюсь.

Ты не вернешься. Никогда.

В твоей души прекрасном мире

Всегда вишневая весна,

И даже слезы слаще меда,

И жизнь, и счастье, и свобода.

А мне они уже приелись…

Жду… ты же знаешь, я жду – несмотря ни на что…

Жду… снова выцветший взгляд на глухое «оффлайн»...

Жду… собирая по каплям осколки от снов…

Жду… осыпается желтой листвой календарь…

Жду…  усадив поудобнее серую грусть…

Дождь… все равно я печатаю строчки опять…

Пусть… может, ты и напишешь мне: «Я не вернусь...»