ПЛАНЕТА ОТКРЫТИЙ

- Ну что ж, внучка, коли нет твоей матери, давай подождём её. Давненько уж я собиралась ей работу отдать, сделала, а за хлопотами всё принести забываю. Хоть до новой луны справилась!
Колокольчики в западной половине сада весело покачивали головками.
"Да-да! - кивали они прекрасным ромашкам. - Прелестный сегодня день!".
"Ах, нездоровится нам! - отвечали им с восточной клумбы красавицы в белых лепестках. - Луна нынче взойдёт полная! Нездоровится нам!".
"Звёзды будут на небе! - присоединились к разговору чайные розы, обвивающие каменную стену уютного домика. - Ни облачка!".
"Уж семь лет не было такой дивной погоды! - отозвалась древняя вишня из-за дома. - Я словно помолодела!".
Старая Астрид, кряхтя, прошла вслед за маленькой Сарой по выложенной разноцветным камнем дорожке сада. Слева ей почтительно кланялись колокольчики, справа - ромашки. А чайные розы прикрыли её своей тенью от жаркого полуденного солнца, когда она села на деревянную лавку под стеной дома. Шестилетняя Сара села рядом и, болтая худенькими загорелыми ножками, произнесла:
- Бабушка, расскажите мне сказку!
- Сказку? - усмехнулась Астрид и заправила за ухо прядь волос. - Сказку, значит... Ну, слушай.

Было это не так уж давно. Наверняка есть ещё в мире люди, которые помнят об этом. В одном городе у моря, почти таком же как и наш, жила юная девушка. Уж и не припомню, как её звать... А давай назовём её как и твою мать - Мари. Уж больно имя-то красивое.
Так вот. Мари была сиротой и жила в доме жадного сапожника. Сапожник даром что приходился каким-то далёким-далёким родственником её отцу - бедняжку не любил и постоянно заставлял её работать. Воды принести, дров наколоть, печь растопить, в доме убрать, обед приготовить - всё на плечи бедной сиротки. А если выпадет у ней свободная минутка, так и тогда ей работу найдёт. Жены у сапожника не было, потому как, считал он, слишком это будет для него расточительно. И не смотря на то, что в его доме всегда были хлеб, молоко и мясо, сапожник считал себя очень бедным человеком.
Однажды Мари возвращалась из бакалейной лавки и увидела старую портниху, изо всех сил тянущую в свою мастерскую корзинку с тканью и нитками. Корзинка, надо сказать, была очень большая и наполненна доверху.
- Давайте, я Вам помогу, - произнесла Мари.
Вместе они быстренько дотащили корзину до мастерской. Тогда портниха пригласила сиротку выпить с ней чаю и спросила, чего бы она хотела в благодарность.
- Спасибо, Вы и так очень добры ко мне. Вы напоили меня таким вкусным чаем! - улыбнулась ей Мари. - Мне больше ничего не нужно!
- Добрая ты душа, - вздохнула женщина, вертя в руках катушку. - А вот судьба у тебя не сложилась. Ведь сапожник запамятовал, что нонча у тебя День Рождения?
- Запамятовал, - еле слышно вздохнула девушка.
- Восемнадцать тебе... - задумчиво протянула портниха. - Ну не могу же я тебя совсем без подарка отпустить. Возьми вот что.
И она положила на стол лист красивой бумаги. Бумаги у неё, надо сказать, всегда было много, потому как в неё заворачивались сшитые платья и камзолы. Но эта была особенной. Цвет у неё был нежно-фиолетовый, слегка с синьцой, как у весенних цветов. И пахла она не пылью, а самыми что ни на есть настоящими фиалками.
- Давно я берегу этот лист бумаги, - произнесла портниха, - а теперь дарю его тебе. Но запомни всё, что я сейчас скажу тебе. Сапожнику бумагу эту ни в коем случае не показывай - отберёт. Как ляжет он спать, сделай из неё свою мечту. Любую. Но подумай хорошенько, ведь что сделаешь, того не изменишь. А как закончишь работу эту, так спрячь и никому никогда не отдавай, иначе уйдёт от тебя счастье.
Мари взяла бумагу, поблагодарила портниху за чай и пошла домой. В чудеса она никогда не верила, но бумагу от сапожника всё-таки спрятала. Такая ведь красивая, душистая бумага.

Добавлено (11.06.2008, 19:26)
---------------------------------------------
Наступила ночь, сапожник, напившись, уснул в своей спальне. Комнатка Мари была на чердаке, где во всех щелях свистел ветер. Но сегодня ей не спалось вовсе не из-за ветра. Всё она сидела возле маленького чердачного окошка и, глядя на бледную луну, вертела в руках красивую фиалковую бумагу. Ничего не приходило ей в голову.
- Как можно, - спрашивала себя она, - сделать мечту?
Уж было за полночь, а она сидела и думала. А потом, когда носиком начала клевать, сложила из бумаги кораблик и поставила его на старенькую покосившуюся тумбочку. Затем легла спать.
Мари разбудил странный стук. Поначалу она думала, что проспала, и это сапожник стучит ей, чтоб она принималась за работу. Но, открыв глаза, девушка с удивлением поняла, что на дворе по-прежнему ночь, а стук доносится от окна.
Осторожно вылезя из-под дырявого одеяла, Мари ахнула. И было от чего.
Там, за окном, был корабль. Красивый фрегат со слепяще-белыми, как лебединые крылья, парусами, с мерцающими что нити дождя снастями и резными бортами. Луна и звёзды озаряли его, заставляя сверкать и искриться, а их лучи сплели трап, ведущий от корабля к чердачному окошку. И на этом трапе стоял красивый капитан. На нём была широкополая шляпа с белым пером, алый плащ и высокие чёрные сапоги. У пояса - шпага.
- Вы не упадёте? - Мари распахнула окно и посмотрела на капитана. А он улыбнулся ей, и рядом с этой улыбкой жемчуг, который носила на шее дочь самого богатого в городе купца, казался жёлтым и невзрачным.
- Я приплыл за тобой, - произнёс капитан и, сняв шляпу, размашисто поклонился. Глаза у него были фиолетово-синие, как фиалки, волосы - чёрные как весенняя земля.
Мари удивлённо посмотрела на корабль. Он висел просто в воздухе, и прохладный ветер надувал его паруса.
- Идём со мной, - капитан взял девушку за руку и привёл на палубу. В тот же момент корабль, качнувшись, поплыл прочь, а с капитанского мостика, улыбаясь, спустилась та самая портниха, что дала Мари фиалковую бумагу.
Ах, где они только не побывали той ночью! Они плавали и по облакам, похожим на свежевзбитые сливки, и по морю, прямо по искрящейся лунной дорожке. Они плыли над городами, пылающими ровными рядами огоньков, над протяжно шумящими лесами. Капитан стоял у руля, а портниха всю дорогу ловила звёздные лучи и пряла из них пахнущую фиалками пряжу.
- Славное у тебя будет свадебное платье, - приговаривала она Мари, - пошью такое, какого ни у одной красавицы в мире не было, нет и не будет! Будешь благоухать как фиалочка! Вот только с фатой придётся подождать до полной луны, чтоб сразу целое полотно из её лучей прихватить.
А капитан рассказывал девушке о далёких странах, о диковинных традициях и обычаях живущих там людей, о странных двугорбых животных, на которых они ездят. Называл по именам все-все звёзды в небе и говорил:
- Как сделает портниха тебе платье, выйдешь за меня замуж и никогда больше не хлебнёшь горя!
Так повторялось каждую ночь. Ах, как была счастлива Мари! Как же ей нравился капитан и его рассказы! Ей не терпелось поскорее стать его женой и уплыть вместе с ним в далёкие края, посмотреть на слонов и полосатых лошадок.
Наконец-то день полнолуния. С утра в доме сапожника сиротка не находила себе места от счастья.
- Что-то ты слишком весёлая, - мрачно ворчал тот и давал ей очередное поручение. В этот день он не выспался, потому как всю ночь работал над парой серебряных туфелек, которые ему заказал самый богатый купец города. Всё дело в том, что его дочери исполнялось восемнадцать лет и он решил сделать ей необычный подарок. Вот сапожник и работал всю ночь напролёт, чтобы успеть выполнить заказ. И в тот день, день полнолуния, туфельки были готовы.
- Сбегай-ка к купцу и спроси у него, когда угодно туфельки его дочери привезти, - распорядился сапожник, и Мари послушно убежала.
И вот тут уж никто не знает, почему старый сапожник взял и вскарабкался на самый чердак, в комнатку сиротки. Может, думал там что из инструментов найти. Только попался ему на глаза кораблик.
- Ух, какая красивая бумага! - воскликнул он и мгновенно превратил мечту обратно в бумажный лист. - И откуда эта лентяйка его взяла? А пахнет-то как! Заберу-ка я, пожалуй, туфельки в неё оберну и только тогда положу в сундучок! Тогда и золота за них можно больше спросить!
Когда Мари прибежала с весточкой, что подарок можно нести прямо сейчас, сапожник ничего ей не сказал. Просто взял в руки ларчик и вышел из дому. А девушка поднялась наверх. Она не могла дождаться ночи. Ей так хотелось бросить свой холодный чердак и весело зажить с капитаном волшебного судна!

Добавлено (11.06.2008, 19:27)
---------------------------------------------
Но каков был её ужас, когда она не нашла своего бумажного кораблика! Она перерыла весь чердак, а потом и весь дом. И только тончайший запах цветов в мастерской подсказал ей, что произошло.
Бедная Мари со всех ног бросилась к дому самого богатого в городе купца, но никто, разумеется, не пустил её даже на порог. И бедняжка вынуждена была до самого вечера скитаться под окнами, пока, наконец, кто-то из служанок не вышел из чёрного хода вынести мусор. Очень обрадовалась Мари, когда среди прочих обёрток нашла свою скомканную фиалковую бумагу. Как могла распрямила её, потом сложила из неё такой же кораблик и побежала домой.
Но в ту ночь капитан не приплыл. А на следующий день в городе только и было разговоров, что о предстоящей свадьбе дочери самого богатого купца. Говорили, что во время празднования её восемнадцатилетия к ней подошёл молодой капитан Королевского флота и предложил стать его женой. Говорили, что он очень красив, что волосы у него чернее ночи, а в тёмных сине-фиолетовых глазах горят звёзды. Говорили, что он самый храбрый во всём флоте.
Мари ждала. Каждую ночь она просиживала у своего окошка и надеялась, что волшебный фрегат, сверкая бортами, опять приплывёт по небу к её чердачку.
Но фрегата не было.
Потом была свадьба капитана и дочери самого богатого в городе купца. Они сели на его корабль и поплыли в далёкие-далёкие страны. И тогда совсем отчаявшаяся Мари бросила свой кораблик просто в печь.
- Знаете, - шептались на следующий день соседки, - говорят, просто на воде вспыхнул! Всё сгорело: мачты, снасти, паруса, киль, палуба. Тела команды и молодожёнов потом весь следующий день со дна поднимали.
- А жениха-то, - вторили им другие, - так и не нашли.
Но Мари уже этого не знала. Прошёл год, и она встретила другого юношу. Он не был моряком, но был прекрасным садовником. Кто говорит, что Мари была счастлива с ним, кто говорит, что нет.
А я всё-таки уверена, что счастлива.

- И она никогда не вспоминала про капитана? - спросила Сара, во все глаза глядя на иссеченное морщинами лицо Астрид.
- Ну, - вздохнула та, - может быть, только иногда. Что-то нет твоей матери. А мне уж пора.
Кряхтя, старуха встала на ноги и протянула девочке свёрток.
- Передай маме это, пусть носит с удовольствием, - улыбнулась Астрид. - Я очень старалась, когда звёздными ночами шила.
Сара проводил её до калитки, а там остановилась, прижимая к груди свёрток.
"Ах, плохо нам!" - причитали ромашки.
"Я словно помолодела! - шумела за домом старая вишня. - Ах, как прекрасно полнолуние!"
"Вы верите? Ни облачка не будет! Только звёзды!" - смеялись чайные розы.
Подняв худенькую ручку, Сара весело помахала Астрид и шумно вздохнула.
А из свёртка выглянул край звёздно-белого платья, пахнущего фиалками.

29.07.06г.

Глава 1. Последний день весны.

– Ыыых!
Полузадушенный стон справа, чьи-то вопли слева и тупая боль в ушибленной руке. Разворачиваюсь, но поздно – острый локоть утыкается мне в бок и дыхание вновь перехватывает.
– Чтоб тебя…
Опять удар. В поясницу. Еще больнее и, если можно так выразится, точнее: пару минут назад в это самое место врезалось колено трехметрового северного великана, с безумными глазами мчавшегося сквозь толпу отупевших людей.
В этом вся международная весенняя ярмарка в Верхних Ярмарах. На таких маленьких площадях продаются товары далеко не лучшего качества, но зато по соответствующей цене, так что народу здесь ровно в десять раз больше, чем сама площадь может вместить, а уровень шума куда выше, чем в центре извергающегося вулкана. И какой черт меня сюда понес?..
– Куда прешь!!!
От мощного рыка необъятной тетки, тащившей за собой сопливого и грязного мальчишку, оглохло левое ухо. От фальшивого ора бородатого менестреля, воняющего дешевым пивом, и правое стало едва слышать.
– Тетенька, купите пряник! – рявкнула маленькая милая девочка с двумя косичками, внезапно выросшая передо мной, и вцепилась в рукав моей рубашки, чуть его не оторвав. – Купите пряник!!!
– Отстань, малявка, у меня нет времени. – Я попыталась вырваться, но девчонка оказалась на редкость сильной – она расставила ноги пошире и грозно сдвинула брови.
– Купите пряник, тетенька! Купите!!
– Нет у меня денег! Отпусти сейчас же, не то позову родителей и тебе надают по попе ремнем! И я тебе не тетенька!!!
– Купите пряник!!! – завопила противная девчонка во всю силу своих легких. Толпа на миг замерла, оглянулась на нас, но через миг вновь продолжила свое хаотичное движение по базарной площади.
Я заскрипела зубами, сунула руку в кошель, привязанный к поясу, выскребла последние медяки и высыпала монетки в тут же подставленную ладошку:
– На, держи, все забирай!
– Спасибо, тетенька! – счастливо заорала девчонка и бросилась прочь.
– А пряник?!! – возмущенно возопила я.
Малявка резко затормозила, обернулась и метнула в меня что-то небольшое, размером с куриное яйцо. Оно просвистело в воздухе – я едва успела пригнутся – и врезалось в один из поддерживающих навес столбиков. По дубовой жердине пробежала трещина, а это «что-то» отскочило рикошетом прямо мне в руки, блеснув на полуденном солнце глазурью.
– Ничего себе… пряничек… – покачала я головой и сунула твердокаменное мучное изделие в карман. А ну как пригодится – я же за него все-таки деньги последние заплатила. Да и в качестве оружия, по-моему, он будет вполне даже ничего…
Между прилавком оружейника, заваленным ржавыми и тупыми железками, годящимися только на переплавку, и палаткой булочника (там продавались недорогие, но очень вкусные пирожки с черникой) притулился красно-синий клетчатый шатер. Люди обходили его стороной, но не из-за совершенно жуткого деревянного щита с нарисованным на нем выпученным розовым глазом: из-под колышущегося от ветра полога вырывались клубы вонючего дыма. Можно, конечно, озадачиться, почему это соседние палатки не переместились на другие места, где воздух хоть немного посвежее и народ не убегает прочь, зажимая нос. Ответ прост, как две деруньки: более стойкие покупатели тратят гораздо и гораздо больше, чем рассчитывали – итганские благовония действуют на человеческую психику расслабляюще и одурманивающе.
Остановившись перед шатром, я сделала глубокий вдох и скользнула внутрь.
Там было темно и душно, от дыма щипало в носу. Пока глаза еще не привыкли к темноте, я видела только сияющий голубым светом шар в глубине шатра. Через несколько секунд выяснилось, что шар покоится на небольшом круглом трехногом столе, за этим самым столом сидит женщина, голову которой укрывает платок с бахромой по краю, а всю композицию окружают горы всякого оккультного барахла, вроде чучел черных ворон, связок куриных лапок, змей и мышей, а также посохи, шары, свечи, карты, чьи-то глаза… О Боги, они мне еще и подмигивают!..

Добавлено (06.08.2008, 22:33)
---------------------------------------------
– Принесла? – раздался скрипучий голос ворожейки.
– Да куда б я делась, – буркнула я, залезая рукой в карман и вытаскивая пук сушеного синего корожника. – Чуть стража не поймала – я еле ноги унесла. Так что не подведи, больше его брать неоткуда!
– Это в твоих интересах… – проскрипела гадалка, высовывая из-под полы широкого цветастого плаща когтистую руку и цапая принесенный пучок со столика.
– Что? – не поняла я.
– Отойти в сторонку и не действовать мне на нервы!
Я нахмурилась, но решила не ссориться. Все же это и правда… в моих интересах.
Ворожейка оперативно заставила столик скляночками, ступками, мисками и прочей, такой же треснутой и дырявой посудой. Растолкла семена звенигца, капнула льняного масла из высокого бутылька, щедро плеснула настойку, кою в народе обычно называют Зеленым Бесом – пополам отвар горной полыни, рысьей ягоды и мокрянки, а также десяток труднопроизносимых трав. Затем мелко раскрошила синий корожник и вылила в самую большую миску растопленный воск, туда же отправила все приготовленные ингредиенты. Спустя пару минут на позеленевшем бронзовом подсвечнике возвышалась кривая сине-зеленая свеча.
– Готово, – удовлетворенно крякнула старуха, вытирая руки. Я критически осмотрела результат и вынесла вердикт:
– Тихий ужас.
Ворожейка зыркнула на меня и презрительно каркнула.
– Ничего ты не понимаешь в настоящем колдовстве!
– Вы, как я вижу, тоже… – сказала я, не подумав. И ойкнула – вдруг грымза обидится и откажется продолжать гадание. Тогда все денежки окажутся пущенными на ветер, и мне придется возвращаться ни с чем. – То есть… я не это хотела сказать…
– Еще одно слово, милка, и твое нежное личико покроется оспинами. Или трупным пятнами! Желаешь проверить?! – прошипела ворожейка. Я испуганно покачала головой. О том, что от простейшей порчи, вроде «предложенной» мне, у меня на шее висит очень действенный амулет, возвращающий все посланное в десятикратном размере, я решила промолчать. Мало ли что…
Гадалка еще немного поворчала для проформы, ткнула лучинкой в голубой шар и примерилась огоньком к свече. Я тихо, но выразительно кашлянула.
– Чего еще?! – нервно рявкнула старуха.
– Почему в свече жгутика нет? – робко спросила я.
– Какого еще?.. А… жгутика… эм-м-м… Так надо! – не растерялась она, при этом ловко разрезая свечу пополам и вкладывая в середину витой шнурок. Я усмехнулась. – И нечего скалиться!
– Все-все, я молчу.
Лучинка почти полностью сгорела, и ворожейка, обжегшись, выдала пару весьма цветистых выражений. Я в который раз закатила глаза. «Не ритуал, а маразм какой-то…»
Видимо, судьба, шутившая надо мной все двадцать лет, решила не останавливаться на достигнутом. Спрашивается – почему на всем Восточном побережье единственная гадалка (одно название, ей-богу) согласилась предсказывать исход грядущего чемпионата Авкории по многоборью?! Все такие законопослушные, аж челюсть сводит. Нет, я, конечно, понимаю, что ни одна уважающая себя прорицательница с высшим образованием ни за что не примется за такое дело… Но все остальные-то?! Неужели так боятся правосудия, которое всегда смотрит в другую сторону, когда оно действительно необходимо?! Вот и остается только это убожество, сидящее передо мной и способное предсказать разве что снег зимой и траву летом. Ох, не нравится мне все это…
– А теперь не дыши! – предупредила старуха и подожгла шнурок. Над ним затрепетал голубой огонек.
Ворожейка закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула дым от свечи. После нескольких минут молчания и сосредоточенного сопения, гадалка стала издавать странные звуки и совершать еще более странные пассы руками. «Нет, это не маразм, это еще хуже…» – обреченно подумала я, украдкой делая вдох – я все-таки человек, в конце-то концов, и мне необходим кислород! О… хорошо-то как… Надо будет достать рецептик этих свечек… Я хихикнула.

Добавлено (06.08.2008, 22:33)
---------------------------------------------
– Я же говорила, не дыши! – гаркнула старуха, грохнув по столику ладонью. – Ты мне настройку сорвала, опять начинать надо!! Отойди поближе к выходу и больше не мешай!
Опять звуки и пассы, только еще дольше. Свеча почти догорела, когда ворожейка наконец открыла глаза. Я тихо охнула – они горели таким же ослепительным голубым светом, что и огонек свечи. Красиво… Вот сейчас она скажет мне имена всех победителей, я поставлю на них все оставшиеся деньги и на выигрыш смогу съездить к деду в Лаг-Милессу… Ну! Давай же…
– Грядут перемены… – Голос гадалки стал ниже и глубже. – Они коснутся всех: и тех, кто правит, и тех, кто подчиняется. Мир придет в волнение, слишком многое изменится, и пути назад не будет. Этим переменам никто не сможет противостоять. И от твоего выбора будет зависеть Судьба. Судьба многих и многих. Ты будешь терять родных и близких, но это не должно тебя останавливать – только идя вперед, ты сможешь спасти миллионы людей. Или погубить их навсегда… За тобой стоят великие силы, одни будут оберегать тебя, другие – пытаться уничтожить. Ты должна выбрать свой путь… один из двух, но не свет или тьма, и не жизнь или смерть. Но спасение или погибель.
И молчание. Я откашлялась. Гадалка вздрогнула, прикрыла глаза ладонью и помотала головой.
– И что это было? – Я старалась говорить спокойно, но внутри меня бушевала просто буря эмоций.
Старуха подняла лицо – с ее глазами уже все было в порядке.
– Что-что… предсказание! Что заказывала, то и получила. А теперь уходи, мне нужно отдохнуть.
– Э-э-э… простите?!! Я правильно расслышала?! Немедленно начинай сначала, иначе сдам властям за незаконную деятельность!
– Сначала докажи, – махнула морщинистой рукой гадалка и тяжело встала. – Это во-первых. А во-вторых… Свеча сгорела до конца, а чтобы сделать новую, ты должна принести еще корожника. Соображаешь?
– Соображаю… – От возмущения я чуть не задохнулась. – Я потратила на это сено пятьдесят златов, слышишь?! Пятьдесят!!!! И просила выяснить, кто выиграет этот чемпионат, а ты мне что?!! Какие судьбы? Какие пути?!
– Не ори! Раскричалась тут. Еще моя бабка говорила, – гадалка прокашлялась и стала подражать говору своей давно почившей родственницы, – «ежели ворожея молвит какие-нито слова, значится они и важны более всего». Вот так, милка! А эти твои победители… стало быть ерунда все это! И пошла вон отсюда, сказано же! – рявкнула старуха, проковыляла вглубь шатра и опустилась на лежанку. – Чтоб я тебя здесь больше не видела, грубиянка!
– Ты мне за это ответишь! – прошипела я и вылетела наружу.

Я летела через толпу, не разбирая дороги и периодически налетая на кого-нибудь или на что-нибудь. Меня трясло от ярости и обиды. Больно, слишком больно даже осознавать, что заветная мечта, которая была так близко – руку протяни и схвати! – внезапно оказывается растоптанной человеком, на кого тебя угораздило положиться. Вот жульё! Даже не могла ничего более толкового придумать. «Перемены»… «спасение»… «силы»… Ну почему я понадеялась на базарную гадалку с тремя годами храмовой школы на лбу?! Почему сразу не подумала, что та только и ждет, как бы присвоить мои денежки без особых усилий?! А ведь наверняка она сговорилась еще и с тем прохиндеем, у которого я выторговала траву для ритуала…
Боги, Ист, ну какая ж ты дура!!

Добавлено (06.08.2008, 22:34)
---------------------------------------------
Наверное, так хотелось увидеть хоть одного по-настоящему родного человека, кроме сводной сестры Ирис. Дед живет в Лаг-Милессе, а туда путь неблизкий и недешевый, особенно если по морю… Конечно, если отец дал бы денег, я уже раз десять смоталась бы туда и обратно, но где его искать? Папулю я не видела уже лет пять, а последнее письмо он прислал прошлой зимой из такой глухомани, что я с трудом нашла на карте это местечко. Так что где он сейчас, знает только… м-м-м… наверное, только он и знает.
И что теперь делать? Денег нет даже на то, чтобы расплатится за комнату в дешевой таверне на завтра… Придется на пустой желудок, без запасов на двухдневную дорогу, возвращаться домой в Пастуший Брод. И распрощаться с мыслью о Лаг-Милессе…
«Ну вот, не хватало еще разреветься посреди улицы», – с досадой подумала я, чувствуя, как закипают злые слезы. Я опустила голову еще ниже, чтобы никто не увидел покрасневших глаз, и сразу же чуть не попала под копыта огромного вороного жеребца со звездой на лбу совершенно изумительной формы. Почему-то эта деталь прочно приковала к себе мое внимание, и от созерцания сей неземной красоты меня отвлек лишь окрик всадника:
– Жить надоело?!
– Да, надоело! – зло рявкнула я, поднимая голову. – Кто просил коня останавливать?! Ну нигде приличной девушке покончить с собой не дадут, изверги!..
И только после своей эмоциональной реплики заметила, что темноволосый всадник хоть и в обычной дорожной одежде, но бляха, скрепляющая плащ, серебряная, да еще и с отчеканенным гербом Оременского княжества. «Ну все, попала, – с ужасом подумала я. – Нарвалась на кого-то из знати. Сейчас мне организуют уход из жизни, как и хотела! Что за судьба…».
Но мужчина явно не спешил кидаться на бедную меня с претензиями. И даже не стал требовать сатисфакции, как говорят «цивилизованные» люди вроде него. Просто окинул взглядом, остановился на все еще дрожащих от злости руках и с интересом спросил:
– Испугалась? Тебя всю трясет.
Я недоверчиво покосилась на него. Ненормальный какой-то. Я, конечно, не принадлежу к тому обществу, которое знать обычно называет «простолюдинами». Но после недельного нахождения в этом безумии, скрывающемся под видом ярмарки, со мной иногда боятся заговаривать даже торговцы. А сейчас? Встрепанная, с покрасневшими глазами, в порванных на коленях штанах и в не совсем чистой рубашке (последствия похода за синим корожником). Странно, что он вообще остановился…
– А почему это вас интересует… э-э-э… сударь? – наконец выдавила я.
– А вам так сложно ответить, сударыня?
Я онемела. Точно душевнобольной!.. Я прекрасно знаю, как выгляжу со стороны и что на «сударыню» не потяну даже после пяти литров местного самогона, воняющего кошками (сама не пила, мне рассказывали, честное слово!). Или он издевается?
Наглая ухмылка развеяла все сомнения. А я ненавижу, когда надо мной издеваются… Терпеть не могу… И мне плевать, на сколько ступеней выше стоит этот продукт беспощадной эволюции!
– Знаете, что, голубчик?! – мгновенно вскипела я. – Шли бы вы… со своей лошадкой… куда подальше! Хотя нет, лошадку можно оставить! Она не виновата, что у нее хозяин, простите, хмырь болотный!
Потом развернулась и твердым шагом направилась через толпу прочь от дороги, гордо выпрямив спину и подняв подбородок. Хотя, если честно, мне хотелось кинуться наутек, спрятаться под первым попавшимся прилавком и переждать погоню, ежели оная наметится. Кто знает, эти вельможи бывают очень мстительными. А я его – подумать страшно! – послала, да еще и обозвала хоть и цензурно, зато обидно. Нет, меня за такое не казнят, но могут потребовать материального возмещения. А чем я буду возмещать, если в карманах так же пусто, как и в голове?..
Через пять минут до меня дошло, что я иду в противоположном направлении, в животе бурчит от запаха черничных пирожков, а прямо по курсу возвышается ненавистный красно-синий клетчатый шатер. Я уже хотела повернуть обратно (вряд ли вельможа будет торчать на одном месте, ожидая, когда же я вернусь, чтобы со мной разделаться), когда внезапно я каким-то чудом заметила у входа в этот самый шатер печально знакомую гадалку с пером и куском пергамента в руках и еще более печально знакомого горбуна в сером заляпанном плаще. Это он продал мне пучок синего корожника, опустошив мой кошелек на пятьдесят златов, то есть выжав его практически досуха. А уж та девчонка с ее пряничком, который в данный момент валяется у меня в кармане, превратила кошелек в ненужный кусок тряпки… Что ж, начнем разбираться по порядку.

Добавлено (06.08.2008, 22:35)
---------------------------------------------
Незаметно подкравшись к шатру – приходилось сдерживать вопли, когда очередной «грациозный» покупатель оттаптывал мне ноги, – и притаившись за щитом с розовым глазом, я прислушалась к разговору. Вокруг было довольно шумно, но, слава богам, я находилась достаточно близко к беседующим, да и сами они кое-как перекрикивали толпу.
– В полдень зашел парень… как его… прыщавый такой… – сипел горбун, сжимая в кулаках мелодично позвякивающие мешочки. Гадалка кивнула, обгрызенным пером ткнув на какую-то строчку в пергаменте.
– Помню такого. Взял грижовки десять кульков и два метеоритных камня, как написано. Сколько дал?
– За грижовку – по десять ньит за кулек, а камни – двести златов за оба.
Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Ну и деньжищи!!!

Воть. Пока все))

Насчет твоего - не знаю даж пока, лучше или нет.. но что хорошо - это точно)

Если у них один клиент выкладывает двести с лишним златов, то, интересно, сколько они зарабатывают за день?.. И логически следующий вопрос: тогда какого беса они делают на ярмарке, если на их месячный заработок можно приобрести далеко не самый плохой дом в центре Оремени или Абатома? А ведь там жилье не из дешевых…
«Потому они и на ярмарке, что либо на дом пока не заработали, либо дело слишком прибыльное, чтобы его можно было так просто бросить», – подсказал внутренний голос, как всегда «поразивший» меня своей проницательностью.
Пока я размышляла, горбун успел передать ворожейке увесистый мешочек, и та вычеркнула строчку на пергаменте.
– Дальше.
– Потом девица черноволосая в мужицких штанах заявилась, срам один.
«На себя посмотри, – угрюмо подумала я, догадавшись, что речь сейчас пойдет о моей скромной персоне. – В платье, между прочим, на лошади ехать неудобно».
– А-а-а, нахалка эта? Недавно ушла, – ворожейка сморщилась и опять отметила что-то у себя в записках. – Вот грубиянка! Я ради нее даже постаралась, на самом деле в транс вошла. Не знаю, что я там ей предсказала, но ведь силы тратила! А она в крик… сено, видишь ли, за пятьдесят златов купила.
Горбун изменился в лице и закашлялся. Потом отвернулся от ворожейки, которая с подозрительным видом стала вычитывать что-то в своих каракулях, и помахал в пустоту рукой, будто встретил в толпе кого-то знакомого.
– Задержался я что-то, – быстро сказал он невинным тоном. – Надо идти, зовут уже.
Старуха, оторвавшись от чтения, прищурила левый глаз.
– Кто это тебя зовет?
– Друзья-приятели, – отозвался жулик и бочком-бочком стал отходить от шатра.
– А ну, стоять на месте!!! – тут же гаркнула грымза на всю улицу, заставив нескольких покупателей, неспешно бредущих мимо, озадаченно замереть, и сунула горбуну под нос пергамент. – Читай – синий корожник, цена десять златов за пучок! Надуть меня решил, мерзавец?! Второй горб захотел?!
Если уж ворожейка так возмущалась после прибыли в двести восемь златов, то что говорить про меня, для которой те самые пятьдесят монет были последними деньгами?.. Нет, не нужен ему второй горб. Я ему первый сейчас отломаю и кое-куда засуну!!!

Добавлено (17.08.2008, 17:09)
---------------------------------------------
Видимо, вид разъяренной «девицы в мужицких штанах», медленно восстающей из-за щита, окончательно добил лысого прохиндея. Потому что он как-то побелел, потом пошел пятнами и повалился на землю без сознания, причем так аккуратно, что почти никого не сбил. Старушенция, продолжающая наседать на него, совсем не ожидала такого развития событий, запнулась о бесчувственную тушку и с громким руганьем рухнула на землю. Достойной концовкой сего действа стало явление холщовых мешочков, усладивших слух едва слышным позвякиванием монет. Мне показалось, что кошелькам немного неуютно на холодной земле рядом с лужами, поэтому я поспешила приютить их у себя на руках.
– Премного благодарна вам за понимание, – мурлыкала я, собирая мешочки, пока злая, как собака, ворожейка старалась выпутаться из юбки, которая при падении накрыла ее с головой. – Думаю, эта сумма станет достойным возмещеннием за ваши невыполненные услуги. Всего доброго! Да, и еще, – спохватилась я и снова присела на короточки рядом с ней. – Если вы решите позвать стражу – ну, так, на всякий случай, например, меня поймать, – имейте в виду, я тут же расскажу им, что долгое время вы незаконно зарабатывали огромные деньги и даже, ужас какой, не платили налоги! Подумайте над этим. Лучше несколько раз. И снова до свидания! Хотя нет, лучше прощайте.
Все окружающие, и те, кто проходил мимо, и те, кто стоял у прилавков, недоуменно оглядывались на композицию из горбуна и ворожейки; на странную девицу, что-то бормочащую себе под нос и собирающую грязные мешочки, никто даже не обратил внимания. Только один лупоглазый ротозей подозрительно уставился на кошельки у меня в руках, на что я обольстительно улыбнулась и любезно пояснила:
– Лекарства, для больной бабушки.
Лупоглазый что-то протянул и растворился в толпе. А я припустила прочь.
Расположение всяческих палаток, прилавков, лотков, да торговых точек в целом, на таких окраинных площадях никак не контролировалось. Ряды, если таковые вообще были, могли разветвлятся, сходится, пересекаться немыслимое количество раз, пока замученный до смерти покупатель-новичок в один прекрасный миг не поймет, что мимо этого усатого торговца он проходил пять, девять, шестнадцать, двадцать, тридцать семь минут назад. После этого он приклеивается к какому-нибудь матерому посетителю ярмарок и, следуя за ним по пятам, выходит на большие дороги, лучами ведущие к центру городка. С этого момента новичок может перестать волноватся – такой суматохи, как на окраинах, на главных площадях нет. Основную массу составляют постоянные лавки, открытые круглый год, а для торговцев, готовых приплатить лишние деньги, предоставляются места в ровных и чистых рядочках. К чему это я? А к тому, что я составляю как раз категорию «полный чайник». И вокруг меня, как назло, ходили такие же потерянные граждане.
Где-то в седьмой раз увидев перед собой вывеску с кривыми рунами: «Исправляю клинки, меняю тетивы», я совсем приуныла и уже решила, что место это проклятое и когда-нибудь безутешные родственники найдут здесь мой покрытый пылью и паутиной скелет, как помощь пришла, откуда не ждали.
Случайно повернув голову направо в поисках выхода из лабиринта рядов, я обомлела. Эта огненно-рыжая макушка может принадлежать только единственному человеку на свете, кого я совсем не ожидала здесь увидеть.

Добавлено (17.08.2008, 17:10)
---------------------------------------------
– Повторяю в триста семьдесят первый раз! Шесть дней назад я купила у тебя это барахло, и позавчера, представь себе, я обнаружила, что от подошвы ничего не осталось! Гарантия была шесть месяцев непрерывной носки! И где?! Через пять дней сплошные дырки!
Ирис, моя сводная сестра, стояла у прилавка, заваленного обувью разной степени дороговизны, спорила с толстым и сонным сапожником и с грозным видом потрясала у него перед носом дырявым сапогом. Тот, с видом объевшегося ленивого котяры, щурился на яркое, почти летнее солнце, изредка провожая взглядом предмет спора.
– Ирис? – я легонько тронула рыжую за плечо и точно получила бы за это сапогом по лбу, если бы вовремя не пригнулась.
– Ист?! Какого беса?! – рявкнула сестричка. Зеленые глаза горят яростью, как это часто у нее бывает по поводу и без повода, кулаки нервно сжаты… Если бы она меня не узнала, то вряд ли б остановилась на одной попытке. Смерть от дырявого сапога… как нелепо.
– То же самое я хотела у тебя спросить! Ты что здесь делаешь?
– Разбираюсь с криворукими сапожниками! Ты представь себе, четыре злата потратила! И что?! – Тут же мне была предоставлена возможность рассмотреть все дырки на изделии. – Ты посмотри! Из чего он подошву делал?! Из бумаги?!! Деньги верни, негодяй!
– Не помню вас, госпожа, – пробасил толстяк и снова подставил лицо полуденному солнышку. Понятное дело, после недели непогоды приятно почувствовать, что лето наступит уже завтра.
–Не помнит он! – снова взвилась Ирис. – Все ты помнишь!!! Хотя бы половину денег верни!
– Ирис, оставь, – взмолилась я. – Подумаешь, четыре злата…
– Да на эти деньги месяц можно жить! – не унималась рыжая. Я скептически хмыкнула. – Ну ладно, недели две…
В голову закралась мысль. А сколько же можно жить на те деньги, которые лежат в мешочках?.. О, Боги! Да я же просто неприлично богата!!!
– Все, Ирис, пойдем, я должна тебя кое-что показать. – Не слушая возражений, я схватила рыжую за рукав рубашки и потащила прочь. – Ты где остановилась?
– У Вирены, в «Толстом трактирщике».